Статья из делюкс-издания альбома Deadwing, выпущенного в марте 2023 года. Автор оригинального текста: Стивен Хемпфрис
- Deadwing, часть 1: история создания альбома
- Deadwing, часть 2: комментарии и концепции композиций
- Deadwing, часть 3: комментарии к бонус-трекам
Оглавление:
- «...на пороге чего-то волнующего и ужасающего»
- «Лейблы не любят за раз выписывать крупные чеки»
- «На самом деле, это могло бы стать концом группы»
- «Все это было очень дорого»
- «Я сочинял саундтрек к фильму, который никто не видел...»
- «Я не хотел диктатуры»
- «...опережая свое время, немного опережая события...»
- «Контракты на самом деле ничего не стоят...»
- «В некотором смысле, получается что-то вроде потерянного альбома PT»
Часть 1 Deadwing: История
Время выхода на сцену! 11 ноября 2002 года группа Porcupine Tree вышла на сцену Центра исполнительских искусств города Нью-Джерси, готовая взорвать зал песней Blackest Eyes.
Но зрительный зал был совершенно пуст. В тот вечер Porcupine Tree выступали на разогреве у легендарной группы Yes!. Вместе со старшими державниками прогрессив-рока они находились «на экваторе» турне по США. Но по причинам, которые остаются неясными, в качестве группы «на разогреве» Porcupine Tree не были приняты с распростертыми объятиями.
«Мы слышали, что им понравился наш альбом», — вспоминает барабанщик Гэвин Харрисон. «По плану зрителей начинают пускать внутрь в семь вечера, мы выходим на сцену в половину восьмого и играем сорок пять минут. В самый первый концертный вечер они стояли за кулисами и наблюдали за нами. На следующий вечер они сказали: «Вы можете выступать только полчаса». Что ж, мы продолжили выходить на сцену в половину восьмого и играли примерно до восьми вечера. Затем, примерно через три или четыре концерта, они сказали: «Вы выйдете в семь, когда начинают пускать зрителей».
В Нью-Джерси Porcupine Tree были пунктуальны, но двери внутрь концертного зала все еще были закрыты. Первых зрителей оставили ждать в фойе, которое вмещало более 3 350 человек. Это был красивый концертный зал, чьи многоярусные балконы напоминали что-то из венской оперы. Но за пределами периметра сценических огней темный и безмолвный вакуум зала вырисовывался, как разинутая пасть. Давнего звукорежиссера группы Иэна Бонда едва можно было разглядеть за звуковым пультом.
«Когда мы должны начать играть?» — сбитый с толку Стивен Уилсон обратился к остальным музыкантам, стоявшим на сцене.
В прикрепленных скотчем к полу сцены сет-листах было перечислено в общей сложности пять песен, включая Gravity Eyelids, Hatesong, Heartattack in a Layby и Tinto Brass. А часы уже отсчитывали отведенные Porcupine Tree тридцать минут. Затем, наконец, двери открылись, и зрители начали медленно проходить внутрь.
«Думаю, нам лучше начать прямо сейчас», — вздохнул Харрисон.
Он начал отсчет. Прошло всего два месяца с тех пор, как Porcupine Tree выпустили свой первый альбом на крупном лейбле. Но празднование, связанное с релизом In Absentia, было недолгим. Средства массовой информации в значительной степени проигнорировали альбом, как и радио, и телевидение. Лейбл не собирался на нем зарабатывать. Теперь тур, который должен был стать триумфом гармонии старой гвардии с новым авангардом прогрессивной музыки, обернулся дорогостоящим провалом. Выступление в Нью-Джерси стало кульминацией этого негативного опыта.
Подводя итог, можно сказать, что запуск цикла «альбом-турне» пошел не по плану. Porcupine Tree не смогли реализовать большие возможности с крупным лейблом. Было неясно, дадут ли им второй шанс.
«К нам больше не относились как к совершенно новым артистам лейбла и не говорили: «Приезжайте записывать свой альбом в студии Avatar и сводить его в Лос-Анджелесе», — говорит Уилсон. «Все это было нам больше недоступно. Медовый месяц закончился».
Стремление группы покорить Америку и расширить свою аудиторию по всему миру всегда являлось непростой задачей. Теперь это начинало больше походить на гору с крутым склоном. Будущее следующего альбома Porcupine Tree под названием Deadwing теперь выглядело туманным. Затянувшаяся пауза между выходом альбомов In Absentia и Deadwing неизбежно стала переходным периодом для группы. Чтобы ориентироваться в своем неопределенном будущем, Porcupine Tree предстояло проложить собственный курс в неспокойных водах ХХI века.
«...на пороге чего-то волнующего и ужасающего»
В 2002 году, когда Porcupine Tree выпустили альбом In Absentia, гегемония старых медиа-империй переживала последние дни. В начале нового тысячелетия интернет-революция вызвала сейсмические изменения по всему миру. Тектонические плиты цифрового мира начали отодвигаться от аналогового. Каждый аспект общества и культуры начинал чувствовать, что мир уходит у них из-под ног. Многие изо всех сил пытались сохранить равновесие в условиях «континентального сдвига».
Несмотря на это, старожилы, возглавляющие медиа-пространство, по-прежнему казались неприступными. Их привратники могли слышать и чувствовать грохот интернет-революции. Но сверхправители, восседавшие на «командных постах», ожидали, что они продолжат править своими королевствами, как это было всегда. О том, как всемирная паутина всё демократизирует, понимания было немного. Они недооценили масштаб культурных преобразований.
Следующий отрывок из интервью 1999 года между Джереми Паксманом (ведущим программы BBC Newsnight) и Дэвидом Боуи иллюстрирует «пропасть» между близорукой старой гвардией и новыми революционерами.
Боуи: «Потенциал того, что Интернет собирается сделать с обществом, как хорошего, так и плохого, невообразим. Я думаю, мы действительно стоим на пороге чего-то волнующего и ужасающего».
Паксман: «Но это всего лишь инструмент, верно?»
Боуи: «Нет, это не так! Это инопланетная форма жизни».
Паксман: «Что вы подумали тогда, когда вы тогда подумали...»
Боуи: «Есть ли жизнь на Марсе? Да. Они только что приземлились здесь».
Паксман: «Но это просто другая система доставки, разве нет? Вы рассуждаете о чем-то более глубоком».
Боуи: «О да! Я говорю о том, что реальный контекст и состояние контента будут настолько отличаться от всего, что мы можем себе представить на данный момент, когда взаимодействие между пользователем и провайдером будет настолько гармоничным, что это разрушит наши представления о медиа в целом».
В первые несколько лет нового тысячелетия мир в основном выглядел по-прежнему так же, как и в предыдущие десятилетия. В основном. Наиболее заметным изменением стало распространение мобильных телефонов. По сегодняшним меркам, те сотовые телефоны были примитивными устройствами, часто напоминавшими коммуникатор с откидной крышкой капитана Кирка из сериала «Звездный путь». Обмен текстовыми сообщениями, который в те дни стоил денег, только набирал обороты. Самая передовая технология того времени? «Блэкберри».
Сегодняшние зумеры описали бы такой мир как средневековый. YouTube еще только предстояло запустить. Не говоря уже о Facebook, Twitter, Instagram, TikTok — тогда еще даже не существовало MySpace. Ежедневный поток новоприбывших из Интернета все еще стекался в AOL (американский медийный конгломерат, поставщик онлайн-служб и электронных досок объявлений, интернет-пейджера AIM – прим. stupidmax), вставляя в свои компьютеры флоппи-дискеты. Самым популярным браузером в то время был Netscape.
Информационное пространство по-прежнему относительно доминировало. Каналы кабельного и спутникового телевидения были чрезвычайно популярны, но обычные сетевые каналы (CBS, NBC, ABC, Fox в США; BBC и ITV в Великобритании) по-прежнему могли похвастаться наибольшим количеством зрителей. Люди все еще читали огромное количество журналов и газет, от которых на пальцах оставались чернила. Редакции и обычные журналисты косо смотрели на новых выскочек — блогеров.
На первый взгляд, музыкальная индустрия тоже не сильно изменилась. Основными точками распространения музыки являлись обычные магазины звукозаписи, включая такие сети, как HMV, Virgin и Tower, в основном продававшие компакт-диски. Amazon, который начинал как онлайн-ритейлер книг, прежде чем превратиться в универсальный магазин, становился все более мощным виртуальным магазином звукозаписи. В 2002 году продажи компакт-дисков-бестселлеров все еще могли достигать шести-семи миллионов экземпляров. Царил всеобщий оптимизм по поводу популярности физических носителей информации.
Но те, кто хотел заглянуть вглубь всемирной паутины, наблюдали изменения, которые вскоре должны были проявиться повсюду. Файлообменник Napster выставил на посмешище прежние опасения музыкальной индустрии по поводу нелегального распространения музыки. Разрастающееся файлообменное пиратство стало для музыкальной индустрии поводом для беспокойства. Но к этому моменту привычные медиа уже проиграли.
Napster стал только началом революции. В январе 2001 года открылся цифровой магазин iTunes. Затем, в ноябре, первый iPod — «зеница ока» Стива Джобса — появился как раз кстати к рождественским праздникам. Это был не первый MP3-плеер на рынке, но он изменил правила игры.
Звукозаписывающие компании начинали паниковать.
«Лейблы не любят за раз выписывать крупные чеки»
Седьмой студийный альбом Porcupine Tree In Absentia стал первым релизом группы на крупном лейбле. Ну, или на мини-мейджор лейбле. Lava являлся бутик-лейблом звукозаписи, входившим в состав конгломерата Atlantic Records. Была надежда, что сочетание маркетинга, рекламной кампании и сети дистрибуции Lava Records приведет Porcupine Tree к успеху. Все, что было нужно группе — это одна хитовая песня, чтобы альбом стал успешным.
Вскоре после выхода альбома In Absentia саркастичный Уилсон заявил зрителям концерта в бостонском рок-клубе Paradise: «Мы вернемся весной... к этому времени песню Blackest Eyes будут активно ротировать на MTV и радио в течение многих месяцев, и мы будем выступать для вас в огромном зале вверх по улице».
Большой хит привел бы к росту продаж альбома. С этого момента популярность росла бы в геометрической прогрессии. Они достигли бы точки, когда стали летать на стадионные концерты на реактивном самолете G4 с собственной стюардессой. «Хотите еще клубнички в шоколаде, мистер Уилсон?».
По крайней мере, это была мечта, в которую бухгалтеры Lava Records верили больше, чем сама группа. Прозаичные англичане не страдали манией величия. Тем не менее, результаты альбома In Absentia оказались значительно ниже ожиданий всех сторон.
В Северной Америке продажи альбомов Porcupine Tree выросли в среднем с 2 000 экземпляров за альбом до 45 000 за In Absentia.
Общий тираж альбома по всему миру составил 100 000 экземпляров. Это вдвое превысило продажи предыдущего альбома Lightbulb Sun, выпущенного на инди-лейбле Snapper. Но по меркам такого лейбла, как Lava, продажи были мизерными. Lava смогли получить достойные рецензии на альбом In Absentia в изданиях Billboard и Rolling Stone — это уровень известности, которого у британской четверки раньше не было. Но, по большей части, музыкальная пресса игнорировала группу со странным названием, которое было наполовину животным, наполовину ботаникой. Хуже того, во времена, когда радио играло жизненно важную роль для продвижения и продаж, ротации песен группы были немногочисленны. Результат: In Absentia даже не попал в топ-200 альбомов чарта Billboard.
Поскольку крупные СМИ по-прежнему являлись основным источником, через который люди открывали для себя музыку, Lava скептически относились к мысли, что эта трудно укладываемая в рамки группа сможет завоевать популярность. Porcupine Tree не вписывались в модный тогда ню-метал, гитаристы которого не хотели (или не могли) играть гитарные соло. Всё больше беспокоясь о прибыли, звукозаписывающие лейблы становились консервативными и стремились к безошибочному успеху. Старая модель раскрутки артистов на протяжении выпуска нескольких альбомов выходила из моды.
«Многие лейблы сейчас бросают группы после выхода одного альбома или даже одного сингла, но в их защиту могу сказать, что одна из причин, по которой они так поступают, заключается в том, что ставки сейчас намного выше», — объяснял Уилсон в июне 2003 года в интервью для прекрасного фанзина, посвященного группе, — Carbon Nation под редакцией Саймона Кларка. «Если взглянуть на 70-е — группа выпускала альбом раз в год и гастролировала для его раскрутки. Вам не нужно было тратить 300 000 долларов на видеоклип. Группы записывали альбомы за неделю — им не требовалось для этого шесть месяцев и четверть миллиона долларов. Таким образом, финансовые вливания были относительно невелики. Теперь, конечно, если альбом провалится, звукозаписывающая компания потеряет от одного до двух миллионов, так что выбор варианта для записи следующего альбома — это с финансовой точки зрения еще один длинный прыжок в неизвестность».
Все это обернулось неприятностями для клавишника Ричарда Барбиери, басиста Колина Эдвина, барабанщика Гэвина Харрисона и лидера Стивена Уилсона. Lava сохранила небольшим свой реестр музыкантов. Как выразился представитель подразделения Lava, занимающегося поиском новых исполнителей, Энди Карп: «Каждый раз, когда подписываешь какого-то музыканта, то буквально не можешь подписать кого-то еще». Но Porcupine Tree не принесли отдачи от вложенных инвестиций. На самом деле, группа задолжала своим партнерам по контракту несколько сотен тысяч долларов. Контракт Porcupine Tree с Lava был рассчитан на пять альбомов. На бумаге выглядело все неплохо, пока не прочитать пометку мелким шрифтом: «*зависит от успеха предыдущего альбома». Музыкантам предстояло убедить Lava дать им еще один шанс, выпустив следующую пластинку Deadwing.
Это стало головоломкой для сравнительно нового менеджера Porcupine Tree Энди Леффа. Он был новичком в этой области. Бывшему юристу прокуратуры Нью-Йорка Леффу не хватало опыта, но он был умен, трудолюбив и чрезвычайно обаятелен. Его свежий взгляд и заразительный энтузиазм придали Porcupine Tree новый импульс. Он нес ответственность за заключение контракта со звукозаписывающей компанией Lava. Для новичка в индустрии это был почти что подвиг.
Лефф считал, что если средства массовой информации не будут обращать внимания на группу, то группе придется пробиваться так, как это было всегда: благодаря «сарафанному радио». Ключом к этому были обширные гастроли, особенно в США. СМИ должны были бы обратить внимание на группу по мере роста числа поклонников.
Следующий серьезный шаг Леффа стал неожиданным. По оценке Энди Карпа, в конечном счете это спасло Porcupine Tree. Он попросил Lava выделить группе крупную сумму денег на поддержку тура.
«Лейблы не любят за раз выписывать крупные чеки», — говорит Карп. «Внутри лейбла возникли вопросы».
Лефф выдвинул аргумент о том, что фанатская база Porcupine Tree, хотя и скромная, но пылкая в своей преданности. Если бы группа смогла расширить аудиторию за счет гастролей, лейбл получил бы дивиденды. Помогло то, что Карп выступал в качестве сторонника группы. В конце концов, он, будучи много лет фанатом группы, подписал контракт с Porcupine Tree. С самого начала он понимал, что Porcupine Tree — это альбомная группа, а не сингловая.
«На самом деле, это могло бы стать концом группы»
Стратегия Энди Леффа состояла в том, чтобы заинтересовать неравнодушных слушателей, которые бросились бы покупать альбом In Absentia, а затем переключились бы на следующий альбом. Он обеспечил Porcupine Tree место «на разогреве» в концертном туре группы Yes!.
В анналах рока Yes! известны как группа-новатор, открывшая новые рубежи в современной музыке. Музыка Porcupine Tree не звучала как музыка Yes!. Но что у младшей группы было общего со старшей, так это амбициозный размах, готовность нарушать условности, а также композиции, которые варьировались от житейских до возвышенных.
Однако в тот момент Yes! уже не были в топе. Музыкальные предпочтения значительной части их стареющих слушателей тоже устоялись.
«Поклонники группы Yes! в тот момент даже не хотели слышать новую музыку от самих Yes!», — говорит Уилсон. «Как, по-твоему, они могли отреагировать на новую музыку группы, о которой никогда не слышали?».
Справедливости ради, некоторые участники были поражены Porcupine Tree, отмечает гитарист группы Джон Уэсли, участвовавший в туре.
Однако, в основном, турне было изнурительным. «Моральный дух сразу упал», — говорит Харрисон. «На самом деле, это могло бы привести к распаду группы».
В течение двух дней после завершения концертов с группой Yes!, Porcupine Tree отправились в собственное турне по небольшим клубам Канады и США. Они старались не думать о финансовой стороне дела.
«Мы подсчитали, что теряем около пяти тысяч долларов в день на разъездах в туристическом автобусе, с трейлером, группой техников и всем оборудованием», — говорит Харрисон.
20 ноября 2002 года они отыграли свой первый в истории концерт в городе Боулдер, штат Колорадо.
Зал вмещал 625 человек, что было вдвое больше, чем в большинстве залов этого тура, и, таким образом, превышало спрос. Общие показатели посещаемости неизвестны, но тот концерт «в бухгалтерской книге» Porcupine Tree помечен красным. Какова общая сумма выручки группы после того, как владелец концертной площадки и промоутер вычли свои гонорары? 50 долларов. Это означало, что расходы группы за три дня составили 15 000 долларов. А всего их заработка с того концерта хватило на то, чтобы покрыть бюджет тура на медиаторы.
Некоторые по-прежнему с убежденным оптимизмом относились к этим событиям.
«На некоторых концертах присутствовало мало зрителей, но группа играла так захватывающе», — говорит Уэсли. «Даже тот концерт, который мы отыграли в Бостоне, где мы собрали, я не знаю, двести человек? Может быть сто. Но, черт возьми, какой был потрясающий концерт. Это мне запомнилось, а не размер затрат».
В интервью Carbon Nation в июне 2003 года Уилсона спросили, есть ли польза в продолжении гастролей вместо того, чтобы начинать работу над следующим альбомом. Моментально последовавшим ответом Бэтмена было «Да». Он объяснил, что турне по США осенью 2002 года стало самым важным туром, который группа когда-либо совершала до этого момента, потому что оно вызвало определенный интерес со стороны радиостанций.
«Можно продать некоторое количество экземпляров альбома будучи в статусе культовой группы, но так можно зайти в своего рода тупик. Без поддержки средств массовой информации просто не получится выйти за рамки такого результата», — сказал Уилсон.
«Все это было очень дорого»
В 2002 году Porcupine Tree также вернулись в Европу, чтобы выступить в нескольких странах, где они раньше не были, включая Францию, Германию и Испанию.
Немцы оказались особенно восприимчивы благодаря мощной поддержке филиалов лейбла Warner Brothers в этой стране. Напротив, продажи In Absentia на родине Porcupine Tree находились где-то в диапазоне от двух до трех тысяч экземпляров. Незаинтересованность отдела продаж в Великобритании привела к нулевому маркетингу. Не помогло и то, что дата выхода альбома в Великобритании была назначена на несколько месяцев позже, чем он вышел в США, к тому времени тру-фанаты уже приобрели импортные экземпляры. В качестве компенсации европейский релиз In Absentia был дополнен бонус-диском с треками Drown with Me и Chloroform, не вошедшими в альбом. Так, в свою очередь, некоторые тру-фанаты из США в конечном итоге купили импортные экземпляры европейской версии альбома. Дефицит торгового баланса между импортом и экспортом, вероятно, выровнялся. Звукозаписывающие компании получали прибыль. Но недостаточно, чтобы вывести Porcupine Tree из «красной зоны».
Однако Lava любезно разрешила Porcupine Tree создать свой собственный лейбл Transmission, чтобы выпускать концертные записи непосредственно для фанатов. Первый такой релиз — XM, был выпущен летом 2003 года на веб-сайте PT (лейбл Transmission по-прежнему очень активен и регулярно выпускает архивные материалы группы). Кроме того, Уилсон воспользовался интересом новых поклонников, выпустив ремикшированные версии старых записей Porcupine Tree. Изначально записанные в домашних условиях, новые миксы позволили добиться большего пространства и глубины. Для альбома Up the Downstair Уилсон позвал Гэвина для записи живых барабанов вместо неуклюжих драм-машин и сэмплированных ритмов оригинальной версии. Результатом стала замечательная реконструкция альбома.
Эти релизы расширили ассортимент товаров, представленных на мерч-столе, поскольку Porcupine Tree продолжали преодолевать тысячи миль в турах. По крайней мере, теперь у них был нормальный автобус. В первые годы гастрольной жизни им приходилось втискиваться в небольшие арендованные фургоны или даже в переоборудованный трейлер для перевозки лошадей.
Это было не единственное обновление. Гастрольный гамбит Леффа включал в себя значительную для такой «маленькой» в то время группы трату — видеопроектор. Сейчас для большинства артистов стало обычным делом гастролировать с видеоэкранами. Однако тогда это был предмет роскоши для всех, кто не был группой U2. Идея показа видеороликов на заднем плане сцены стала попыткой усилить впечатления от концертов — еще один способ выделиться среди других групп, выступающих на небольших площадках. К сожалению, многие клубы тура не были приспособлены для широкоэкранной видеопроекции.
«Проектор с объективом имеет идеальную длину луча», — объясняет Харрисон. «Он должен находиться, скажем, на расстоянии шесть или даже девять метров от экрана, чтобы быть идеально сфокусированным и нужного размера. Но, вы знаете, не на всех площадках есть залы с нужным периметром. Поэтому нам пришлось начать покупать очень дорогие сменные линзы, чтобы менять длину проекции. Все это стоило очень дорого. Линзы стоили около двух с половиной тысяч фунтов. Даже лампочка, которая находится в проекторе, стоила восемьсот-девятьсот фунтов. Так что нам нужны были запасные части. Это было довольно серьезное дело».
Лассе Хойлу, датскому фотографу и художнику, который создал обложку и визуальные эффекты для альбома In Absentia, было поручено создать видеоряд для шоу. В дополнение к управлению проектором, он также выполнял работу в качестве роуди.
«Все видеоинсталляции воспроизводились на DVD-плеерах, поэтому мне пришлось использовать видеомикшер, я должен был нажимать кнопку «пуск», когда начиналась песня», — вспоминает Хойл. «А потом мне пришлось одновременно фотографировать и снимать видео. Так что это было тяжело, но в то же время и весело».
Porcupine Tree также инвестировали в улучшение своего концертного звучания, наняв Джона Уэсли в качестве концертного гитариста в турне. Уэсли ранее исполнил партию гитары в песне Blackest Eyes, а также бэк-вокал на альбоме In Absentia. Наличие дополнительного музыканта на сцене означало, что группа была менее зависима от использования магнитофонной ленты для бэк-вокала и гитарных партий.
«Группа была настолько сплоченной и хорошей, что раз я просто выучил свой материал и включился в работу, все сложилось очень быстро», — говорит Уэсли, который, будучи самостоятельным сольным исполнителем, иногда еще и выступал на разогреве у Porcupine Tree. Иногда он даже исполнял ведущую партию вокала в старой песне Fadeaway.
«Что касается вокала, Стивен осознавал, что у него хорошо получилось на записи, и, возможно, мне было бы комфортнее исполнять песню вживую. У него никогда не было проблем с тем, чтобы за что-то цепляться. В нем не было большого самомнения. Было просто так: «Давайте сделаем звук великолепным, чего бы оно ни стоило», — говорит Уэсли. «Это была отличная компания, с которой можно было ладить».
В Европе у группы были двухэтажные гастрольные автобусы с двумя зонами отдыха. Каждый был оснащен DVD- и CD-плеерами. Общая любовь к кино вскоре повлияла на ход работы над следующим альбомом группы.
«Тогда жизнь в тур-автобусе была вполне сносной, и мы посмотрели много фильмов», — говорит Барбиери. «Склонность была к довольно мрачному материалу, которым Стивен и Лассе «наслаждались», например, к фильмам «Джем: когда сталкиваются жизни», фильмам режиссера Хармони Корин, «Фестен», «Идиоты» (любимый фильм Колина). Мы посмотрели два замечательных документальных фильма о группе под названием Dark Horse. Еще «Атласский мотылек» и «Водитель 23». Очень забавные, но в то же время трагичные и странные».
Несмотря на то, что длительные гастроли означали, что группе не нужно было быстро выпускать альбом-последователь In Absentia, Уилсон всегда осознавал необходимость найти достойного преемника.
«Я всегда был таким параноиком, что оказываясь в ситуации, когда слушатели ожидали выхода следующего альбома, я думал: «У меня ничего нет», — говорит автор песен. «Так что в этом плане я всегда был очень целеустремленным».
В течение шести месяцев после выхода альбома In Absentia Уилсон написал большую часть следующего альбома. Задумка была кинематографичной. И многое из этого альбома было придумано не в домашней студии, а на поле для игры в сквош.
«Я сочинял саундтрек к фильму, который никто не видел...»
Предыстория альбома Deadwing включает в себя еще одну историю: сценарий к фильму, написанный Стивеном Уилсоном в соавторстве и его другом Майком Беннионом.
В 1999 году Беннион снял игровой и удивительный музыкальный клип на песню Porcupine Tree под названием Piano Lessons. R тому времени Беннион и Уилсон были знакомы уже десять лет. За это знакомство спасибо Тиму Боунессу — партнеру Уилсона по музыкальному проекту-долгожителю no-man. Боунесс недолго встречался с сестрой Бенниона. Когда она упомянула, что ее брат работал дизайнером и создавал рекламные ролики для ТВ, участники дуэта no-man оказались заинтригованы.
«Мы отправились на встречу с Майком в студию в Сохо, там и познакомились с этим очень интересным, творческим парнем, еще и легким в общении», — говорит Уилсон. «Он уже занимался дизайном обложек для альбомов, в основном, если я правильно помню, для малоизвестных российских джазовых пластинок, но это были блестящие обложки. И мы попросили его разработать дизайн обложки для нашей первой демо-кассеты, а затем цветную обложку для 12-дюймовой пластинки. Он создал обложку для первого альбома Porcupine Tree — On the Sunday of Life.
Беннион также начал подкидывать своему новому другу заказы на сочинение музыки для некоторых рекламных ТВ-роликов и заставок, режиссером которых он был. Среди клиентов были компании Ford, Kellogg's и Lego. Еще они работали над телевизионными роликами для канала MTV. Беннион восхищался способностью музыканта, похожего на хамелеона, создавать музыку любого музыкального жанра, которая требовалась для рекламы — от риффов в стиле группы Metallica до трип-хопа.
«Он и правда может сделать все, что угодно», — удивляется Беннион. «У нас, кажется, никогда не было разногласий ни в чем, что мы делали, потому что обычно мы мыслили в одном направлении».
Раз в неделю двое друзей встречались, чтобы поиграть в сквош (между прочим, Уилсон, как правило, выигрывал: «Он немного стройнее и пружинистее», — смеется Беннион). Когда двое мужчин не носились по огороженному полю со своими ракетками, они беседовали о кино, которое им обоим нравилось. Они тяготели к таким фильмам, как «2001: Космическая одиссея», «Заговор «Параллакс», «Клют», «Изгоняющий дьявола» и «Разговор».
«Что нам нравилось, так это более абстрактный способ повествования», — говорит Беннион. «Мне казалось, что никто больше не снимает такие фильмы».
Автор песен и режиссер решили написать свой собственный сценарий. Бенниону пришла в голову идея воплотить в жизнь написанную им короткометражку. Из «короткого метра» сделать полнометражный фильм под названием Deadwing. Главный герой истории — звукорежиссер, который обнаруживает в сценах фильма, над которым работает, нечто, похожее на призрак.
«Я подумал: «Этот персонаж и правда интересный. Задумчивый, проблемный парень, который проводит все свое время в комнате без окон, заглушая таким образом посторонние шумы. Почему бы нам не написать о нем сценарий?», — спрашивает Уилсон. «Каким-то образом нам пришла в голову идея, что этот персонаж в юности избежал совершения религиозного культа. Все остальные члены секты погибли в результате массового самоубийства, и теперь призраки той секты возвращались, чтобы забрать его с собой».
Когда соавторы не отбивали мяч для сквоша, они «отшлифовывали» историю, персонажей и структуру. Написание сценария заняло по меньшей мере год. Мужчины обменивались главами сценария для обоюдной критики и переработки. Им хотелось, чтобы все получилось как можно лучше. Как только у них был готов сценарий, который их устроил, они начали искать финансирование.
«Я пытался донести его до агентов, продюсеров, актеров, но не смог никого заставить даже прочитать сценарий, не говоря уже о том, чтобы отнестись к нему серьезно. Так что, в конце концов, нам пришлось приостановить работу», — говорит Беннион. «Но у Стивена, как я понимаю, эта история все еще крутилась в голове. Поэтому он сказал: «Мне нужно написать еще один альбом. Я думаю, что напишу его на основе истории, которую мы придумали».
На самом деле, несколько песен, вдохновленных сценарием, должны были появиться в некоем альбоме, который должен был стать саундтреком к фильму, а также стать первой сольной пластинкой Уилсона, выпущенной под его собственным именем.
«Некоторые из этих песен, такие как Lazarus, Half-Light и Arriving Somewhere... были написаны с оглядкой на фильм и саундтрек-сольный альбом. То же касалось и других композиций, которые я написал позже, например, Collecting Space, — говорит автор песен. «Когда мне стало ясно, что на создание этого фильма уйдет много времени, если вообще эта задумка когда-нибудь осуществится, то я подумал: «Ладно, на самом деле у меня нет никакой другой концепции для нового альбома Porcupine Tree, так что буду основывать ее на фильме. Кроме того, прагматик во мне подумал, что, если альбом окажется успешным, это сможет помочь с созданием фильма».
«Но что мне тогда в голову не пришло, так это то, что все песни были вдохновлены персонажами и ситуациями из фильма, который никто не видел», — говорит артист. «Слушаешь ты альбом и думаешь: «Кто, черт возьми, такой этот Дэвид?». Никто не знал, кто такой Дэвид».
Точно такие же мысли, возможно, приходят в голову, когда слушаешь заглавный трек альбома и задаешься вопросом что имеет в виду Уилсон, когда поет о «страхе заболеть раком на приеме у дантиста» (строчка из песни Deadwing – «Сancer scare in a dentist’s chair» — прим. stupidmax). Оказывается, этот фрагмент взят из сцены в сценарии, в которой Дэвид идет на прием к стоматологу.
Уилсон показал новые песни другим участникам группы. Харрисон не помнит, чтобы когда-либо читал сценарий фильма, но басист и клавишник внимательно изучили его, чтобы уловить концепцию и атмосферу.
«Я всегда уделяю много внимания текстам песен, и часто они оказывают влияние на партии и звуки, которые я создаю», — говорит Барбиери. «Для меня не было очевидно, что эта музыка предназначалась для фильма, но позже Стивен дал мне копию сценария, чтобы мы с женой могли прочитать черновой вариант, и тогда все встало на свои места. У меня все еще остался тот первый сценарий Deadwing».
Однако, Deadwing не был чисто концептуальным альбомом. Остальные песни в финальной версии альбома не имеют отношения к фильму. Более того, Стивен в конечном итоге тоже не стал сочинять альбом полностью самостоятельно. По мере того, как старые методы уступали место новым, другие участники группы все активнее вовлекались в процесс написания музыкального материала.
«Я не хотел диктатуры»
Одно из отличий Deadwing от его предшественника заключается в том, что на In Absentia нет композиций авторства всех членов группы, хотя одна или две песни был написаны Стивеном в соавторстве с кем-то из участников. На предыдущих альбомах было всего несколько композиций авторства группы.
«Демо-версии Стивена обычно довольно проработанные, он доводит процесс до такой степени, что песня становится почти свершившимся фактом», — говорит Ричард. «Я должен признать, что обычно это самые сильные песни альбома. Но наиболее интересные с точки зрения звучания произведения обычно получаются, когда с самого начала в процессе сочинения участвует вся группа».
Ричард говорит, что предыдущий барабанщик Крис Мейтланд, когда дело доходило до записи его партий, часто предпочитал работать в студии только со Стивеном, что немного разделяло процесс. В отличие от этого, Гэвин стремился способствовать проведению студийных сессий всем вместе. Для Стивена, который сам называет себя помешанным на контроле за процессом, это означало отказ от части такого контроля, который он имел над Porcupine Tree.
«Можно было бы возразить: «Погоди, ты написал много материала, разве у тебя нет права решающего слова на происходящее?» — говорит Стивен. «Группа начиналась как сольный проект, и даже позже, когда мы стали группой, в ней все еще царило что-то вроде диктатуры, потому что я продолжал сам сочинять и продюсировать почти всю музыку. К тому времени, когда к нам присоединился Гэвин, а Гэвин очень, очень сильная личность, как и Ричард, — наше «предприятие» стало больше походить на демократическое. И, несмотря на мою естественную склонность к контролю над ситуацией, другая часть меня не хотела диктатуры, потому что мне хотелось, чтобы в группе преобладало разнообразие музыкальных личностей, чтобы она звучала более уникально».
План: работа в доме Гэвина в Хартфордшире в течение пяти дней подряд.
Домашняя студия барабанщика, под названием Bourne Place, немного похожа на ТАРДИС (это машина времени и космический корабль, который появляется в британском научно-фантастическом телесериале «Доктор Кто» и его различных спин-оффах, то есть ответвлениях от основной истории – прим. stupdmax) — внутри она больше, чем кажется снаружи. Если смотреть с улицы, никогда не догадаешься, что в обычном на вид загородном доме есть огромная комната размером 12 на 15 метров с потолками высотой 12 метров. Столетие назад дом был построен для скульптурной мастерской. Когда барабанщик купил этот дом, он переоборудовал его в студию звукозаписи с отдельной пультовой комнатой.
Главный вопрос заключался в том, принесут ли такие студийные сессии результат? В прошлом первый состав время от времени выпускал песни авторства группы, но большинство из них были просто импровизационными инструментальными композициями. Они редко писали песни в соавторстве, за исключением полюбившейся поклонникам Buying New Soul.
Когда группа собралась в студии Гэвина, они хотели избежать создания еще одного 40-минутного излишества в стиле спейс-рок, наподобие Moonloop.
Чтобы ускорить процесс, четверо музыкантов использовали для работы минимальный набор настроек для инструментов. Первые два дня, — понедельник и вторник, оказались очень продуктивными. Но среда, по словам Ричарда, оказалась неудачной, потому что группа провела весь день в спорах.
«Вероятно, это коснулось бы и меня», — улыбается Ричард. «Вероятно, это результат излишне сложного музыкального фрагмента, который пришелся мне не по вкусу. Если мне приходится начинать считать, чтобы понять конструкцию композиции, то я довольно быстро теряю к ней интерес».
Гэвин добавляет: «Если просто джемуешь в группе, особенно с тремя людьми, играющими на обертональных инструментах, в итоге получается получасовой джем в E. Можно было бы придумать хороший грув или рифф. Но на самом деле, это не композиция. И мы поняли, что было бы лучше, если бы у одного из нас сначала появилась идея».
В четверг и пятницу гармония и креативность были восстановлены. К концу недели Колин, Гэвин, Ричард и Стивен подготовили основу для пяти песен.
«Как только у нас были достаточно проработаны идеи с основами партий и наработками структуры песен, Стивен работал над ними у себя дома и сосредотачивался на лирических/вокальных элементах, а также на партиях своих инструментов», — говорит Колин. «Как только структуры песен были более-менее подготовлены, каждый из нас прорабатывал свои музыкальные партии. Поэтому на студийных сессиях у Гэвина было записано очень мало того, что вошло в окончательный вариант. Так сказать, это были просто рабочие наброски».
Среди таких наработок — песни Halo и So-Called Friend.
Колин: «Стивен, или, если уж на то пошло, любой другой музыкант сознательно или бессознательно отдает предпочтение определенным музыкальным элементам, будь то определенный темп, ритмы или структура аккордов, поэтому сочинение в составе группы, очевидно, позволяет проявить больше разнообразия музыкальных вкусов. Несмотря на разные предпочтения, у нас было много точек соприкосновения».
«...опережая свое время, немного опережая события...»
Между собой четверо участников Porcupine Tree слушают широкий спектр музыки. Многие из этих музыкальных влияний сказываются на звучании Porcupine Tree.
Стивен Уилсон использует вот такую аналогию, чтобы объяснить музыкальную идентичность группы: «Если представить четырех музыкантов на диаграмме Венна — четыре круга, то та часть, где они пересекаются, и есть звучание группы».
Одной из областей, где группа нашла что-то общее, стала тяжелая музыка. Колин Эдвин долгое время был поклонником тяжелой музыки, такой как у групп Killing Joke и Prong. Ричард Барбиери никогда не был фанатом метала, но ему нравилась более тяжелая музыка, основанная на риффах, такая как у группы Led Zeppelin. Одним из первых музыкальных увлечений Стивена Уилсона была новая волна британского хэви-метал, и в описываемые времена он установил творческие отношения со шведскими повелителями прогрессивного металла — группой Opeth. Во время работы над альбомом In Absentia Стивен также подсадил Гэвина Харрисона на музыку группы Meshuggah, и Гэвин доказал, что он более чем способен справиться с тяжелой, математически точной игрой на барабанах, как у этой группы.
Хард-рок долгое время являлся элементом звучания Porcupine Tree, особенно начиная с альбома Signify. Но на In Absentia гитарные риффы превратились в нечто гораздо более остросюжетное. Porcupine Tree не стали хэви-метал группой, скорее, они включили часть этой традиции в свой разнообразный музыкальный словарь.
«Это действительно было, если смотреть со стороны, поворотной точкой в том, каким должен был стать прогрессивный рок и куда он двигался», — говорит Джон Уэсли. «Речь шла о слиянии стольких разных стилей и миров, это как раз и было тем, что сочинял Стив. Я чувствовал, что в музыкальной индустрии происходил просто огромный сдвиг».
Авторитет, влияние и важность альбома In Absentia со временем только росли. Сегодня Porcupine Tree считаются одними из отцов того, что было названо «прогрессивным металом».
«Забавно, что то, что мы делали в то время, кажется даже немного опережало развитие событий», — говорит Уилсон. «Идея сочетать брутальные металлические риффы с песнями, гармониями и эмбиентным звуковым оформлением сейчас стала почти клише, но в то время все было не так».
Фронтмен говорит, что ему льстит упоминание о формирующем влиянии музыкального движения, но, добавляет, что «другая часть меня мало интересуется музыкой, которая основана на чьей-то модели».
Принадлежность к музыкальному течению всегда была проклятием для британской четверки. Такие группы, как Porcupine Tree, The Mars Volta, Dream Theater, Opeth и Tool, часто ставят в один ряд, как будто они представляют собой некую недифференцированную массу. И все же ни один из этих коллективов не звучит схоже с остальными. Единственное, что в целом объединяет эти группы, — это то, что они сочетают чрезвычайно тяжелые риффы с более длительным по хронометражу сложным музыкальным исследованием. Группы, появившиеся позже и идентифицировавшие себя как «прогрессив-метал», часто звучали банально и упускали суть.
Тем не менее, у многих из вышеупомянутых групп, чья музыка включала в себя экстремальный метал и медитативные музыкальные размеры, часто были общие фан-базы. Между слушателями есть общая восприимчивость, они с радостью переключаются со слэма во время тяжелых риффовых пассажей музыки на созерцание небес во время неземных по красоте фрагментов. Имея это в виду, в 2003 году Porcupine Tree и Opeth отправились в совместный тур по США.
У двух титанов общая история. Лидер Opeth Микаэль Окерфельдт пригласил Стивена Уилсона стать сопродюсером прорывного альбома его группы 2001 года Blackwater Park. Его опыт работы со шведами оказал глубокое влияние на более тяжелое звучание альбома In Absentia. Вскоре после этого Уилсон вернулся, чтобы помочь с продюсированием и записью пары альбомов, выпущенных с разницей в шесть месяцев — в конце 2002 и начале 2003 года, одного тяжелого и одного мягкого по звучанию — Deliverance и Damnation. Он также записал несколько партий гитар, клавишных и бэк-вокала; Окерфельдт отплатил за это альбому Deadwing. («Я исполнил немного партий бэк-вокала на этом альбоме и даже исполнил несколько дэт-металлических криков в одной песне, которая, как мне кажется, не попала в альбом», — рассказывает он).
Размышляя об отношениях между двумя группами, Уилсон говорит: «Я начал работать с Opeth в то время, когда они в основном воспринимались как просто дэт-метал. Но очевидно, что Микаэль испытал определенное влияние прогрессивного рока и был большим поклонником Porcupine Tree».
Фронтмен Opeth говорит, что он продвигал Porcupine Tree на метал-сцене.
«Мне нравится думать, что я защищал их на метал-сцене точно так же, как Стивен защищал нас на сцене современного прогрессивного рока. Это было своего рода перекрестное опыление. Я хотел, чтобы Porcupine Tree были группой «только для меня», но, конечно, как только меломаны о них узнали, они всем понравились. Для меня абсолютная мощь их музыки заключалась не в тяжести. Они могли быть по-настоящему тяжелой группой, когда хотели, но для меня их сутью всегда были проникновенные песни, а также более психоделические. В их бэк-каталоге больше шедевров, чем у большинства известных мне групп».
Для Opeth тур стал возможностью достучаться до ушей поклонников Porcupine Tree и наоборот. В то время у шведской группы в США поклонников было больше, чем у PT, но в качестве великодушного жеста тур должен был стать совместным мероприятием, в котором две группы по очереди открывали и закрывали концерты в качестве хедлайнеров. Opeth не перестраховывались. Их выступление во время тура было в значительной степени сосредоточено на альбоме Damnation, который, вопреки мрачному названию, являлся попыткой создать более спокойную, пасторальную музыку без грубых гитар или гроул-вокала. По иронии судьбы, именно Porcupine Tree должны были исполнять на каждом концерте тяжелые риффы. Эти гастроли стали своего рода эквивалентом обмена телами.
«Странно было, потому что мы адаптировали наш сет к более тяжелому материалу, и это довольно хорошо принимали слушатели Opeth, но сет Opeth был сосредоточен на новом материале, который отличался мягкостью звучания и более традиционным вокальным стилем Микаэля», — говорит Барбиери. «У него отличный голос, но их слушатели хотели более тяжелого материала. Думаю, в результате мы хорошо зарекомендовали себя среди аудитории друг друга, что, я полагаю, и являлось целью совместного тура».
Эдвин согласен с тем, что тур разительно отличался от катастрофических гастролей с группой Yes!.
«Хотя изначально я не был до конца уверен, что мы сможем гармонично вписаться друг в друга, но все получилось очень хорошо», — говорит басист. «Слушатели разделились более или менее поровну, но по большей части обе группы, казалось, доставляли им радость, что, как мы хорошо знали, бывает не всегда. Но в тот момент это оказалось взаимовыгодным мероприятием для обеих групп».
Микаэль Окерфельдт соглашается: «Между Porcupine Tree/Стивеном Уилсоном и Opeth существует родство, которое сохраняется и по сей день. Фанат Opeth, вполне вероятно, также будет фанатом PT, и наоборот».
Чтобы раскрутить тур с Opeth, Porcupine Tree выпустили для радио промо-EP под названием Futile. Недавно записанный титульный трек с него тяготел к металу, возможно, настолько, насколько это когда-либо делала группа.
Как вспоминает Уилсон: «Как только Энди Лефф услышал песню Futile, он посчитал, что ее могли бы крутить по метал-радио, чтобы больше молодых фанатов жанра узнало о группе. Этот трек больше ориентирован на инструментальный спектр группы Tool и меньше в сторону групп Yes и Pink Floyd».
Но даже Futile оказалось нелегко продать в эпоху ню-метал. Как выразился Энди Карп: «Возможно, у них схожие мощные гитары, но голос Стивена — тенор, а не рык».
Тем не менее, Futile получил свои радиотрансляции.
«В какой-то степени этот факт оказал влияние на группу», — заключает Уилсон. «Не думаю, что эту композицию мы когда-либо считали подходящей для альбома. Она была слишком близка к термину «обычная», но из нее получился хороший промежуточный сингл». В начале 2000-х годов Интернет уже был жизненно важным инструментом распространения информации о группе Porcupine Tree. В те времена, предшествовавшие появлению Facebook, Twitter, Instagram и TikTok, «сарафанное радио» работало в основном через чат-форумы, на веб-сайтах исполнителей часто открывались свои собственные форумы, служившие своего рода центрами притяжения фанатов. Обсуждения на форумах часто касались и рекомендаций других групп. Повсюду появлялись блоги, многие из которых были посвящены музыке. Один из самых ранних сайтов социальных сетей — MySpace, после своего запуска в 2003 году быстро стал важным местом для знакомства с музыкой.
Все эти социальные сети были относительно изолированы друг от друга. Тогда информация распространялась иначе, нежели сейчас. Но шумихи в сети, такой, какой она была, оказалось достаточно, чтобы укрепить репутацию Porcupine Tree.
«В Америке это стало ключевым моментом с точки зрения укрепления явной ассоциации звучания группы с миром метала», — говорит Уилсон. Porcupine Tree также выступали на ряде хард-рок фестивалей в Европе. Они выходили на сцену с таким трепетом, какой могла бы испытывать женщина, идущая к алтарю, готовясь выйти замуж за короля Генриха VIII. Станет ли это праздником любви или все закончится гильотиной?
«Раньше, когда мы выступали на фестивалях, сосредоточенных на метале, я беспокоился, что нас забьют до смерти, и я рад, что этого так и не произошло», — говорит басист группы. «Во всяком случае, обычно казалось, что нас приветствуют как своего рода группу-контраст. У слушателей метал-музыки гораздо меньше предубеждений, чем о них думают».
Хотя продажи альбомов Porcupine Tree по-прежнему были скромными, рост интереса к группе был заметен.
«Контракты на самом деле ничего не стоят...»
Два с половиной года ожидания между релизами альбомов In Absentia и Deadwing были связаны не только с гастролями. Отчасти это также было связано с политикой звукозаписывающей компании.
«Мы ждали, что Энди Карп даст нам зеленый свет, но тем временем его вывели из состава Lava Records обратно на лейбл Atlantic», — объясняет Харрисон. «Так что у нас появилось довольно много времени для работы над Deadwing».
Все это время Porcupine Tree пытались выяснить свое будущее на лейбле Lava. Они наняли юриста, чтобы ознакомиться с подписанным контрактом на запись, но условия этого соглашения, которые предусматривали гарантию того, что Lava выпустит еще один альбом после In Absentia, оказались равны нулю. «Эта история является как бы примером того, что контракты на самом деле ничего не стоят, потому что, когда они заключаются, компания «А» все еще может делать то, что захочет», — говорит барабанщик.
Чтобы заставить Lava выпустить альбом Deadwing, группе пришлось оказать давление на главу лейбла Джейсона Флома. Во главе Porcupine Tree сидел Карп. После долгого ожидания глава подразделения по поиску новых исполнителей для лейбла перешел в новый отдел, где он смог бы лоббировать свой любимый проект. «Нам нравился Энди Карп, и мы очень верили в него, а он очень верил в нас», — говорит Харрисон.
Флом сказал Уилсону, что для альбома нужна песня с большим коммерческим потенциалом. В течение нескольких дней Уилсон написал трек Shallow и представил его в качестве потенциального сингла «большой шишке» в Lava, Карп также попросил автора песен переработать песню Lazarus — другого потенциального «гостя» радиоэфиров.
«Я, наверное, сказал что-то вроде: «Ты должен помочь мне, чтобы я помог тебе», — говорит Карп. «У песни Lazarus изначально был совершенно другой проигрыш. Прекрасно срежиссированная песня, а потом она внезапно шла наперекосяк в средней части. Энди ушел, и я подумал: «Что ты делаешь? У нас должен быть проигрыш, который передает настроение песни, которую мы написали».
Карп привел своему боссу следующий аргумент по поводу альбома Deadwing: «Мы выпустим альбом с минимумом затрат, поэтому для нас он не станет большим риском, и мы сможем что-то с него заработать».
Он смог заключить сделку, подкрепив свою позицию указанием на уровень продаж специального переиздания альбома In Absentia в форматах 5.1 и DVD, выпущенного в 2004 году.
Харрисон говорит, что согласие Lava профинансировать выпуск альбома Deadwing составило (в сравнении) примерно четверть расходов на выпуск In Absentia.
«Конечно, с финансовой точки зрения ощущалось резкое падение по сравнению с тем, чего мы ожидали», — говорит барабанщик.
Deadwing должен был быть сделан задёшево. В отличие от In Absentia, который был записан в одной студии в сжатые сроки, работа над Deadwing продолжалась с марта по октябрь 2004 года. Он был записан в шести различных студиях, включая несколько, которые являлись домашними студиями участников группы: No Man's Land, The Artillery, Bourne Place, New Rising, RAK и Livingston.
«Запись совсем не была похожа на тяжелую работу», — говорит Барбиери. «На самом деле, наличие большего количества времени и различных студий для записи оказало вдохновляющий эффект. Возможно, в результате материал тоже стал более разнообразным. Моральный дух группы был на высоте».
Это мнение разделяет барабанщик, который говорит, что предпочитает записываться дома.
«Не нужно сбиваться с ног, чтобы попытаться закончить фрагмент к пяти часам, потому что студия проплачена на тысячи долларов. Так что, да, можно подойти к этому процессу гораздо спокойней. И иногда это хорошо, потому что есть время все обдумать. Можно немного поиграть на барабанах в песне, послушать ее два или три дня спустя и подумать: «Нет, мне так не нравится. Запишу, пожалуй, заново».
Одной из немногих крупных трат в бюджете записи альбома стал приезд студийного гуру Пола Нортфилда (британский музыкальный продюсер и звукорежиссер, работавший над альбомами таких групп, как Dream Theater, Queensrüche, Rush и Suicidal Tendencies – прим. stupidmax), который записывал и выполнял функцию звукоинженера во время записи In Absentia.
«Этот звонок был как гром среди ясного неба», — говорит Нортфилд. «Стивен попросил меня приехать в Англию в студию RAK. Он был недоволен получавшимся звучанием гитар на альбоме. В итоге мы перезаписали гитары».
На Deadwing клавишные Барбиери представлены не так заметно, как на других альбомах Porcupine Tree. Но музыкант оптимистично относится к своей роли игрока в команде.
«Надо в жизни принимать и шипы, и розы», — говорит он. «Это не значит, что мне не понравилось работать над этими песнями. Это просто тот случай, когда нужно занять свободную позицию. Думаю, за годы работы я приобрел определенный набор навыков. Это умение находить нужный темп, правильно передавать эмоции в том, что делаешь, и находить интервалы. Затем, когда играть не требуется, нужно просто не играть! Иногда даже важнее не играть. Это хорошее решение, которое почти никто никогда не признает».
Помимо Микаэля Окерфельдта, на альбоме отметился еще один высокопоставленный гость: Эдриан Белью. Гитарист связался с руководством Porcupine Tree, чтобы сообщить, что он фанат группы. Уилсон, который вырос, слушая альбомы King Crimson эпохи Белью, такие как Discipline, пригласил Белью сыграть соло в песнях Deadwing и Halo.
«Мне хотелось перечеркнуть представления о классическом гитарном рок-соло», — говорит Уилсон. «Помню, я подумал, что хотел бы, чтобы кто-нибудь сыграл несколько дурацких соло на альбоме. А кто лучше?».
Для микширования альбома Deadwing летом 2004 года Уилсон забронировал студию Дэвида Гилмора Astoria, расположенную в плавучем доме на реке Темза.
«Мы заказали Astoria для микширования альбома с парнем по имени Марк О'Донохью, который помогал в микшировании альбома In Absentia с Тимом Палмером», — говорит Уилсон. «Тим базировался в Лос-Анджелесе, и мы, очевидно, не могли позволить себе вернуться туда, но Марк базировался в Лондоне. Итак, мы с Марком поработали две недели в «Астории». К сожалению, ни мы, ни лейбл не остались довольны миксами. Получается, мы потратили впустую много денег и времени, это позорище. В итоге, я снова смикшировал все дома».
Затем последовали муки выбора песен в окончательный трек-лист. Часто есть песня, о которой, оглядываясь назад, Уилсон сожалеет, что ее не включили в альбом. В альбоме In Absentia эта песня называлась Drown With Me. На Deadwing это Half-Light. Эта песня была ключевой в сценарии Deadwing, но за неделю до мастеринга Уилсон неохотно отправил Half-Life в корзину отбракованных треков, чтобы вместо нее использовать композицию авторства группы Glass Arm Shattering.
В последнюю минуту была сделана еще одна замена. В процессе мастеринга песня So-Called Friend была заменена на Open Car.
«У нас были дебаты по поводу Open Car», — говорит Карп, который выступал за включение в трек-лист ее вместо So-Called Friend. «Кажется, это была первая песня, которую Стивен написал для альбома, так что, возможно, он немного от нее устал. Это была не та песня, из-за которой стоило лезть в петлю. Если бы группа передумала и сказала «нет», я бы ответил: «Это ваш альбом». Но Open Car — песня получше. В ней соединены жесткие и мелодичные элементы остальной части всего альбома. Она была более подходящей».
Как только альбом Deadwing был готов, он состоял из девяти композиций хронометражом 59 минут. Американская версия альбома, однако, также содержала скрытый дополнительный трек – перезаписанную версию песни Shesmovedon, которая первоначально выходила на альбоме Lightbulb Sun. После окончания композиции Glass Arm Shattering наступает пятиминутная пауза перед вступлением Shesmovedon. «Лейбл посчитал, что это еще одна песня, которую они потенциально могли бы выпустить на радио», — говорит Стивен, — «Но, конечно, они этого так и не сделали, так что сейчас ее перезапись выглядит немного странным поступком».
Эффектную обложку альбома Deadwing снял Лассе Хойл.
«Все основано на сценах, кадрах или идеях из сценария фильма», — говорит арт-директор. «В сценарии упоминается женщина или мать, взирающая на озеро. Речь идет о мальчике, Дэвиде, который только что пропал из дома. Она просыпается, а его нет, и она пытается его найти».
Он спросил подругу своей подруги, не могла бы она попозировать ему на фоне озера. Позже он добавил к изображению силуэты деревьев и веток.
«В этом изображении есть какая-то своя атмосфера, и при этом оно не должно выглядеть как кадр из фильма», — говорит он. «Я оставил снимок немного вычурным, простым, но культовым».
Для создания обложки альбома Уилсон также пригласил своего партнера по сценарию Deadwing и режиссера Майка Бенниона. «На самом деле, все иллюстрации в значительной степени сделаны мной, с несколькими фотографиями Лассе», — говорит Майк Беннион. «Чтобы собрать все воедино мы работали с (дизайнером) Карлом Гловером».
Эстетика художественного оформления была построена на коллажах из всего — от викторианских фигур до старых глубоководных костюмов для дайвинга, от инструкций семафора до карты метро Лондона. Учитывая происхождение проекта Deadwing, вполне уместно, что там также есть иллюстрация, на которой изображены двух мужчин на поле для игры в сквош.
«Я помню отправную точку для такого стиля оформления, потому что мы со Стивом об этом рассуждали. Я сказал: «Когда я познакомился со своей женой, я сделал для нее маленькие «книги о любви», как я их назвал, используя фрагменты коллажа из слов и прочего. Это мой способ сказать: «Я правда люблю тебя». У меня было несколько таких книг, я показал их Стиву, и он сказал: «О да, они прекрасны».
Коллажи Бенниона дополнены фрагментами собственноручно написанных им текстов песен альбома. Есть и многочисленные отсылки к сценарию фильма Deadwing.
«Возможно, только мы со Стивом и понимали бы, что это такое», — говорит Беннион. «Мы считали, что все равно поместим эти коллажи в буклет».
Изначально альбом должен был называться Arriving Somewhere, Bot Not Here.
«Конечно, позже так был назван концертный DVD из тура», — говорит Уилсон. «Кажется, на этот счет у нас была дискуссия с лейблом и менеджментом, и они, вероятно, сказали, что такое название слишком длинное и громоздкое. Жаль, что я не настоял на своем. Это название лучше».
«В некотором смысле, получается что-то вроде потерянного альбома PT»
Альбом Deadwing был выпущен по всему миру поэтапно. Япония услышала его первой 24 марта 2005 года, затем Европа — 28 марта. Наконец, он вышел в США 26 апреля 2005 г.. В дополнение к стандартному CD-изданию, вышло еще издание в диджибуке с дополнительным DVD-диском, включавшим объемный микс 5.1, созданный Уилсоном и Эллиотом Шайнером. Позже микс был выпущен на DVD-A диске, дополненный бонус-треками Half-Light и инструменталами Revenant и Mother & Child Divided. На четвертой стороне винилового издания альбома Deadwing также были представлены песни, не вошедшие в альбом, — Half-Light и So-Called Friend.
Выход альбома был ознаменован выпуском сингла Lazarus. (лейбл Lava отказался от своего первоначального плана использовать Shallow в качестве первого сингла, но позже он был разослан по радиостанциям, и имел некоторый успех на хард-рок радио на юге США, а также достиг 26-й строчки в чарте мейнстрим-рок-песен Billboard). CD-сингл Lazarus был также выпущен в Германии и Польше. Была проведена кампания по агитации преданных поклонников по всему миру к покупке копий CD-сингла онлайн в попытке повысить его позиции в немецком чарте синглов. Аргументы? В него вошли би-сайды, не вошедшие в альбом – песни So-Called Friend и Half-Light. Но сингл в итоге достиг только 91-го места в чарте Top-100.
Альбом Deadwing был полностью проигнорирован крупными музыкальными изданиями, такими как NME, Rolling Stone, Q, Mojo и Uncut. Но те издания, которые дали на него рецензии, делали это с рвением религиозных фанатиков. «Этот грандиозный опус угрожает вытащить их (музыкантов), моргающих, в центр внимания», — написала газета The Sun. Журнал Record Collector ликовал, что Deadwing стал «самым важным альбомом для прослушивания в этом году». Журнал о тяжелой музыке Kerrang восторженно отозвался: «Deadwing — это роскошный банкет незабываемых мелодичных виражей, вдохновляющих металических риффов и непритязательной, но захватывающей дух музыки, которой хочется наслаждаться подолгу».
Участники группы дали интервью изданию Metal Hammer в Германии и Польше, а также немецкому журналу Eclipsed. Майк Меттлер из издания Sound & Vision продолжил многолетнюю кампанию по продвижению группы в США. Музыкальный журналист-ветеран Дэйв Линг из журнала Classic Rock опубликовал статью о группе с подзаголовком, в котором говорилось: «Знакомьтесь с группой, чей современный взгляд на «прогрессивный» рок выводит жанр из прошлого и дает ему право на будущее».
Хотя Porcupine Tree не привлекли большого внимания основных музыкальных изданий, они провели впечатляющее количество интервью для небольших онлайн-блогов и электронных изданий, включая превосходные и важные обзоры журналиста Анила Прасада. Этот интерес стал свидетельством растущей базы поклонников Porcupine Tree. В подтверждение тому, Deadwing победил в номинации «Альбом года» по версии журнала Classic Rock, обойдя альбомы Роберта Планта и группы Foo Fighters.
В журнале Carbon Nation — фэнзине Porcupine Tree, редактор Саймон Кларк заявил, что Deadwing стал «возможно, лучшим альбомом Porcupine Tree на сегодняшний день».
В то время и сама группа в интервью по поводу альбома была настроена столь же оптимистично.
Но как они оценивают альбом спустя годы? «В то время я думал, что он является хорошим продолжением In Absentia, он получил большое признание в прессе», — говорит Барбиери. «Когда я слушаю его сейчас, то тут и там слышу слабые места. Он был бы в топ-5 моих любимых альбомов PT, но не близко к вершине списка».
Эдвин дает столь же неоднозначную оценку.
«На Deadwing есть несколько очень сильных треков, но, возможно, это не лучший альбом для знакомства с группой», — говорит басист. «В некотором смысле, он не кажется таким цельным, как In Absentia, но я ценю, что в нем есть что-то очень амбициозное, для меня это более чем компенсирует любые недостатки».
У Харрисона остались приятные воспоминания об альбоме, особенно учитывая его участие в создании нескольких треков.
«Мне правда нравятся эти песни. У меня есть несколько любимых песен Porcupine Tree, и некоторые из них мне очень понравилось исполнять», — говорит барабанщик.
В последний раз Стивен Уилсон слушал Deadwing, когда делал ремастеринг для его переиздания на виниле в 2018 году.
«По звучанию он не так хорош, как In Absentia, но это неудивительно, учитывая, что In Absentia был записан в такой относительно благоприятной обстановке», — говорит Стивен.
Тем не менее, добавляет он, Deadwing звучит неплохо. Хотя Уилсону не нравится надуманная попытка сделать Shallow радио-синглом, он считает, что остальная часть альбома «очень сильная».
«Я помню свои ощущения, что такие песни, как Mellotron Scratch, звучали намного лучше, чем я представлял, — говорит автор песен. «Альбом 50 на 50. Половина отличного материала и половина хорошего».
Некоторые из ближайшего окружения группы утверждают, что Deadwing, вполне вероятно, недооценивают.
«В некотором смысле, Deadwing что-то вроде потерянного альбома PT», — говорит Энди Карп. «Если бы мне нужно было описать этот альбом только одним словом, то я бы назвал его «мрачным». Deadwing не такой шизофренический, как In Absentia. Он звучит свежо и не кажется устаревшим».
По словам Лассе Хойла, Deadwing — второй лучший альбом группы (номер один — Fear of a Blank Planet). «Если давно его не слушали, то сразу вспомните, насколько он хорош», — говорит фотограф.
Микаэль Окерфельдт, который сам себя называет большим поклонником Porcupine Tree, несмотря на свою предвзятость, высказывает развернутое и обдуманное мнение.
«Я думаю, что каждый отдельный релиз, начиная с первой демо-кассеты и заканчивая последним альбомом Porcupine Tree, важен как для их бэк-каталога, так и для музыкальной сцены в целом. Однако я считаю, что интерес Стива к Porcupine Tree начал ослабевать после появления именно Deadwing. Он продолжал писать фантастический материал, но был на пути к тому, чтобы стать сольным исполнителем. На этом альбоме можно услышать такие «звоночки». Некоторые песни кажутся немного более «эгоистичными» и основаны на его личном исполнении и силе его композиции. А некоторые являются им полной противоположностью. Песни, в которых он позволяет остальным участникам группы «немного повеселиться», а сам отступает на второй план. Зная Стива, он не обязательно хочет ориентироваться на что-то, кроме силы композиции, и все же «звучание» Porcupine Tree экспериментальное, психоделическое и «доступное». Он связал себя узами со всем этим на Deadwing, но, возможно, не от всего сердца. В любом случае, все получилось, и это отличный альбом».
В то время у Уилсона было несколько творческих проектов за пределами Porcupine Tree: Bass Communion, no-man и Blackfield. В промежутке между выходом альбомов In Absentia и Deadwing музыкант выпустил самые первые релизы под своим собственным именем. Уилсон запустил серию синглов Cover Version, что стало первым признаком предстоящей сольной карьеры.
«Не было совпадением, что другие мои проекты стали менее активными с тех пор, как я стал сольным исполнителем», — размышляет он. «Я почувствовал, что могу разнообразить свою сольную деятельность, переосмыслить себя. И это возвращает меня к мысли о том, что, находясь в группе, сложнее совершить своего рода разворот, переосмысление, не оправдать ожиданий. Сделать это гораздо сложнее, потому что сражаешься с «демократическим блоком» (в смысле, другими участниками группы), а не только со своими поклонниками».
Не то чтобы Уилсон в тот момент потерял интерес к Porcupine Tree. Преемник Deadwing широко известен как величайший альбом группы.
«Думаю, что Fear of a Blank Planet — это лучшая версия того, что я пытался сделать еще на Deadwing», — говорит Уилсон. «Более интуитивный и насыщенный альбом. На In Absentia и Deadwing гитары были настроены на D, но в Fear of a Blank Planet их перенастроили на C! Этот альбом стал еще мрачнее и глубже, а также был основан на отличной концепции. Яркой концепции для альбома Deadwing у меня на самом деле не было, использование сценария фильма в качестве таковой просто сделало весь альбом немного несвязным».
С тех пор Уилсон и Беннион переписали сценарий – и дали ему новое название.
«Теперь он называется And No Birds Sing. Он стал заметно лучше, но в основе лежит та же история», — говорит Беннион. Незадолго до пандемии 2020 года Беннион снял четырехминутный тизер к своему фильму And No Birds Sing, чтобы заинтересовать продюсеров (в нем в короткой эпизодической роли бездомного появляется и сам Уилсон). Тизер был выпущен на YouTube в сентябре 2020 года. Карантинные меры из-за пандемии помешали реализации проекта.
«По сути, мы все еще ищем продюсера, который помог бы нам продолжить это путешествие, пытаемся достучаться до актеров, агентов, продюсерских компаний, чтобы собрать деньги», — говорит режиссер.
Мог ли фильм Deadwing выйти на экраны раньше, если бы альбом стал хитом? В США он достиг 132-й строчки в Billboard 200, что стало первым появлением Porcupine Tree в чартах альбомов. В Великобритании наивысшая позиция Deadwing — 97 место. Альбом имел больший успех в континентальной Европе, особенно в Германии (№52), Швеции (№26) и Польше (№11).
Короче говоря, продажи альбомов группы росли, хотя и не в масштабах бестселлера. Но альбом заложил основу на ближайшие несколько лет для заметного увеличения числа слушателей Porcupine Tree. Все усилия, которые они приложили в «обработке этой почвы», чтобы расширить свою аудиторию, начали «давать всходы и набивать бутоны» во время тура в поддержку Deadwing.
«Думаю, пожалуй, этот альбом достиг своего рода критической массы», — говорит Эдвин. «Казалось, мы достигли пиковой точки в гастрольном цикле, когда прорвались к новым слушателям и укрепили фан-базу».
Заметный рост поклонников Porcupine Tree во многом обязан большому взрыву в социальных сетях вскоре после выхода Deadwing в 2005 году. YouTube появился в сети в том же году. Facebook и Twitter появились в следующем. Эти инструменты позволили поклонникам PT поделиться своим энтузиазмом с другими и позвать на концерты новых зрителей. Это придало веры менеджеру Энди Леффу в стратегию по созданию имиджа группы с помощью «сарафанного радио», а не возложению надежд на внимание крупных средств массовой информации. Становилось все более очевидным, что музыкальная индустрия просто не была готова к появлению группы, наподобие Porcupine Tree, в то время как лейблы паниковали из-за снижения продаж.
«Я никогда не забуду 30-минутный разговор с Рэем Дэниелсом, менеджером группы Rush, за кулисами их концерта», — говорит Джон Уэсли. «Он любил Porcupine Tree и сказал: «Если бы индустрия не изменилась вместе с публикой, покупающей альбомы, так, как это произошло, вы, ребята, выступали бы на стадионах». Рэй — невероятно проницательный, умный человек. Это было очень поучительно. Мы ничего такого не делали. Мы поступили правильно. Но это больше не имело значения, потому что индустрия больше никогда не собиралась поддерживать такого рода группы. Последней стадионной группой стали Coldplay. После этого любой другой уже опоздал».
Porcupine Tree пытались работать в рамках старой системы, даже когда она медленно рушилась вокруг них. Когда облако пыли осело, они, немного ошеломленные, выбрались из-под обломков, но в целом остались невредимыми. Они были готовы, как выразился Уилсон, «шагнуть в новый мир» с альбомом Fear of a Blank Planet.
В 2004 году владелец Джейсон Флом продал лейбл Lava мейджору Atlantic, где он на короткое время стал председателем правления и генеральным директором. Лейбл выпустил альбом Fear of a Blank Planet, но отказался от Porcupine Tree еще до выхода следующего диска The Incident.
«Это было недальновидно», — говорит бывший глава отдела по поиску новых исполнителей Lava Энди Карп. «Через пять лет после выхода Deadwing, Porcupine Tree достигли важного рубежа – собрали аншлаг в Королевском Альберт-холле в Лондоне и собрали шесть тысяч зрителей в Нью-Йоркском Radio City Music Hall».
Карп впадает в задумчивость, вспоминая концерт в Нью-Йорке. «Это было невероятное выступление», — говорит он. Radio City Music Hall находился через дорогу от офиса Atlantic Records. Я подумал: «Видишь, кого ты упустил?».