Новое видео-интервью с участником Porcupine Tree Ричардом Барбиери было выложено на официальной странице группы на сайте Roadrunner Records. Ниже мы приводим текстовый перевод данного интервью.
Расскажи, почему ты решил играть на клавишных?
У меня не было первоначальной установки на то, что я буду играть на клавишных, в данном случае имело место влияние, которое оказала на меня музыка и музыканты ее исполнявшие, когда я рос. В большей степени на меня оказал влияние Брайан Ино: его работа в группе Roxy Music, а также сольные записи. Он никогда не был техничным музыкантом, но при этом у его записей всегда получалось великолепное звучание. Вот почему я решил играть на клавишных. Я концентрировал внимание больше на электронном звучании, а затем посвятил много времени практике на обычном рояле, что позволило в дальнейшем выработать свой собственный стиль и привнести нечто особенное в музыку группы, где я играл.
И ты стал членом группы Japan.
Japan были образованы, когда мы были еще школьниками, те беззаботные дни мы проводили за экспериментами над своим имиджем, используя тонны косметики, вследствие чего мы пользовались популярностью в-гей-тусовке и на гей-вечеринках, устраиваемых в Лондоне, а также среди журналистов из Японии, которым нравилось наше название. Поэтому не было ничего удивительного, когда через некоторое время наши лица появились на обложках всех японских журналов. Затем, естественно, дела пошли в гору, это было лишь начало нашей музыкальной карьеры. Наша музыка приобретала все больший коммерческий успех, а наш последний альбом, Tin Drum, был назван самым продаваемым.
Как ты стал членом Porcupine Tree?
После Japan у меня был небольшой творческий перерыв, поскольку, когда мы прекратили работать вместе, мне было всего лишь 23 года, и вдруг музыкальная карьера, которая, казалось, набирала обороты, просто закончилась. Вторую половину 80-х я провел, записывая альбомы с бывшими коллегами по Japan и сотрудничая с различными интересными музыкантами. Вся моя музыка того периода носила более некоммерческий характер. Ну, а в начале 90-х я был приглашен Стивом Уилсоном и Тимом Баунессом в состав концертной группы No-Man. Затем меня, а также Стива Янсена и Мика Карна пригласили принять участие в записи альбома No-Man, ну а после этого Стив пригласил меня поучаствовать в записи пары треков для второго альбома Porcupine Tree, на тот момент сайд-проекта Стива. И я согласился, поскольку этот проект меня заинтересовал и отражал, в некоторой степени, и мои музыкальные пристрастия.
Какой период в истории Porcupine Tree с твоим участием ты бы назвал лучшим?
Думаю, возможно, с альбомом In Absentia, поскольку тогда мы совершили, своего рода, прорыв, нами вдруг стало интересоваться большое количество людей, наше звучание стало более плотным и богатым текстурами, в конце концов, мы перешли под крыло лейблов-мейджеров, сначала Atlantic, а затем Roadrunner. Думаю, за последние три года произошли серьезные и важные изменения, которые пошли группе на пользу.
Расскажи о новом альбоме.
Это, своего рода, музыкальное путешествие, он в корне отличается от предыдущих наших двух альбомов, в нем больше мелодизма, он более песенно-ориентирован, по сравнению с тем, что мы записывали раньше. Я думаю, те люди, которым нравятся наши записи 6-7 летней давности, оценят по достоинству новый альбом, поскольку мы включили в него некоторые мелодические решения тех лет. Этот альбом более экспериментальный в том плане, что мы особое внимание уделяли переходам одной композиции в другую, когда одна песня длится полторы минуты, а затем переходит в абсолютно отличную от нее вещь. В этой работе чередуются экспериментальная электроника, оркестровые увертюры и тяжелые гитарные риффы. Мне кажется, это наша самая амбициозная запись, которая просто создана для того, чтобы исполняться вживую, что должно быть очень неплохо.
Новое видео-интервью с лидером Porcupine Tree Стивеном Уилсоном, в котором последний рассказывает о песнях с альбома The Incident, было выложено в двух частях на официальной странице группы на сайте Roadrunner Records. Нужно отметить, что то, о чем говорит Стивен в первой части интервью касаемо титульного 55-минутного трека. Ниже мы приводим текстовый перевод второй части интервью, речь в котором идет о песнях со второго диска альбома The Incident.
1. Flicker.
У меня нет точного описания, о чем песня Flicker, поскольку… это удивительно, иногда композиция или песня сразу выглядит, как говорят люди, «законченным сочинением». Иногда результат твоих трудов столь экстраординарен, столь удивителен, поскольку он настолько отличается от того, что составляет основу реальности, которой обычно живет большинство людей: реальность встреч с поклонниками, реализм музицирования или сочинительства. Иногда мне нравится просто объединить эти два разных мира и странно, как после того, как многие проделывают это, вещи не теряют своего смысла, смысл остается понятен для людей и в музыке, и в стихах… Ну а Flicker — без вариантов! Я бы охарактеризовал его как сюрреалистичное затягивающее действие, но оно довольно увлекательное, в любом случае.
2. Bonnie the Cat.
Bonnie the Cat вызывала насмешки со стороны многих людей из-за своего названия. На самом деле, Бонни — это кошка, которая живет в студии, где мы записывали The Incident. У меня не было мыслей по поводу того, как назвать эту песню, название Bonnie the Cat родилось спонтанно, и мы решили использовать его в качестве рабочего. Ну а в последствии, название мне очень понравилось, и я решил оставить его. Сама песня об отношениях, которые испортились и стали по-настоящему плохими. Ну, знаешь, есть много ступеней, отражающих состояние человека при испорченных отношениях: эмоциональность, грусть, печаль, меланхолия, депрессия — все это отличные друг от друга ступени. Все зависит от того, в каком из этих состояний ты находишься, когда занимаешься аранжировкой, когда пишешь песню, и песня, соответственно, получается с таким настроением, в котором ты ее пишешь. Песня любви, или песня гнева, или песня об отношениях, или о чем-то еще. Так вот, Bonnie the Cat — песня, полная агрессии, гнева, она о нескольких эпизодах из моей личной жизни, о том, как люди «влюбляют» в себя других… Люди забыли о том, что если ты играешь в прогрессив-рок группе, ты не обязательно должен писать песни только о космосе или о фантастических историях и хоббитах. Я никогда не обращался к подобным сюжетам, а обычно пишу о том, как меня отшивают девушки. Об этом же, кстати, и песня Remember Me Lover, хотя и рассказывает об отношениях на несколько иной ступени.
3. Black Dahlia.
Название Black Dahlia я позаимствовал из знаменитого дела об убийстве «Черной Орхидеи», произошедшего в 40-х или 50-х годах прошлого столетия. Это была увлекательная история об убийстве актрисы, носившей псевдоним «Черная Орхидея», произошедшем в Лос-Анжелесе. Тело той девушки было филигранно разрезано пополам, филигранно с точки зрения медицины. То убийство стало сенсацией, сенсацией ХХ века, по которой была написана книга (книга американского писателя Джеймса Эллроя «Черная Орхидея» - прим. stupid max) и снят одноименный художественный фильм. Это увлекательная история, хотя, стоит заметить, кроме своего названия она не нашла отражения в этой песне. Песня очень меланхолична и повествует о том, когда «опускаются руки», о депрессии, сопровождающей все события в твоей жизни. Много лет назад Porcupine Tree записали альбом Signify, главной идеей которого было потратить жизнь на то, чтобы сделать что-то значимое. Так вот, я считаю, что главная и действительно значимая вещь в жизни, это просто быть счастливым. Связь с Черной Орхидеей здесь в том, что эта актриса стала жертвой тех людей, с которыми спуталась и которые, как она надеялась, помогут ей сделать карьеру. И та страшная боль стала ей главной наградой. Главной идеей здесь является давление, оказываемое на человека, а также специфический взгляд в прошлое на те вещи, которые не казались достойными внимания.
4. Remember Me Lover.
Это еще одна песня о разбитых отношениях, которая иллюстрирует вторую ступень испорченных отношений. Когда ты слышишь нечто вроде: «Я больше никогда не хочу видеть тебя!», «Я счастлива без тебя!». Возможно даже, что подобный исход гораздо лучше для нас, чем дальше продолжать эти отношения, но в тот момент мы отказываемся в это верить. Нам кажется, что лучшим решением было бы запереть объект своей любви в клетке, подчинить себе. И эта песня, как и другие мои песни любви, является своего рода, глубоким шрамом. Я продолжаю помнить одного человека и возвращаюсь к этим воспоминаниям снова и снова. Так происходит, когда жизнь не стоит на месте и отношения могут зайти в тупик, прийти к логическому завершению, но ты не можешь это принять, поскольку эти отношения навсегда оставили след в твоей жизни. Все эти конкретные случаи из жизни находят свое отражение в песнях, которые я пишу и над которыми работаю, иногда злые, иногда эмоциональные, иногда грустные. Такие песни составляют этот альбом.