Тим Боунесс частый гость Louder Than War. Его сольный альбом Lost In The Ghost Light, построенный вокруг вех в карьере пребывающей в забвении рок-звезды, стал событием андеграундной музыки 2017 года, одновременно с этим продолжает бить ключом работа с эмбиент-арт-рок проектом no-man. В прошлом месяце он смело и даже достойно выступил c новым релизом перезаписанного материала одной из его групп из 80-х - Plenty. Мы написали рецензию на этот альбом и поговорили с Тимом не только о его работе над ним, но и поскольку он был рад ответить на любые наши вопросы, то позадавали ему несколько вопросов для размышления.
В результате получилось, наверное, самое длинное и подробное интервью, которое он дал с момента выхода альбома Lost In The Ghost Light.
О Plenty
Что сподвигло тебя вернуться к этому проекту? За все эти годы ты продолжал поддерживать контакты с Дэвидом и Брайаном (Дэвид К. Джонс и Брайан Хасл – прим. stupidmax)?
Эпизодически. С Брайаном я встретился в 2004 году в дружеской компании и пригласил его сыграть на акустической гитаре в треке альбома My Hotel Year. Дэйв был в моей концертной группе в 2015 году. Кроме того, мы периодически переписывались по электронной почте на протяжении лет десяти, или около того. С самого момента, как мы их сочинили, я считал песни Plenty одними из лучших среди всего мной сочиненного в соавторстве. По этой причине в моих мыслях всегда жила идея о том, чтобы перезаписать этот материал.
Когда мы начинали no-man вместе со Стивеном Уилсоном, некоторые штрихи стиля Plenty нашли отражение в музыке no-man, в первое время две песни Plenty даже составляли часть нашего концертного репертуара.
За прошедшие тридцать лет у меня было несколько попыток перезаписать некоторые песни: с Питером Чилверсом и Майклом Бэрпаком, также старая песня Plenty оказалась на моем альбоме 2015 года Stupid Things That Mean The World. Частично в результате последнего события, в начале 2016 года я впервые за долгое время связался с Брайаном и Дэвидом, и мы наконец-то приняли решение записать альбом, о котором всегда мечтали.
Насколько песни альбома It Could Be Home отличаются от первоначальных вариантов?
Во многом мы остались верны «чертежам», созданным в 80-е. Мы сохранили аранжировки и почти сохранили структуру изначальных композиций. Основное отличие в том, что мы привнесли в музыкальный материал как исполнители. Я внес корректировки в некоторые стихи, которыми был недоволен, и поменял подход к работе с некоторыми песнями. Но в ряде случаев, если не брать в расчет вокальное исполнение и рост технического прогресса в вопросе качества записи, в финальных вариантах песен узнаются демо-треки. Надеюсь, что спустя годы мы стали лучше и наш творческий процесс стал более естественным. Микс альбома, сделанный Якобом Холм-Лупо, тоже стал важным ингредиентом в плане усовершенствования звучания.
Я надеюсь, что этот альбом не звучит как привет из 80-х. Некоторым музыкантам, которыми мы в то время вдохновлялись – The Blue Nile, Talk Talk, Лори Андерсон, Дэвид Силвиан, Кейт Буш, Питер Гэбриэл, It’s Immaterial, и т.д. – удалось стать самобытными и узнаваемыми, не скатываясь в худшие проявления звучания 80-х. Мне хочется надеяться, что мы тоже смогли этого избежать.
До записи этого альбома нас не отпускало чувство незавершенного дела, он является кратким описанием того, что мы хотели бы выпустить в 80-х.
Что сподвигло вас записать кавер-версию песни The Rolling Stones «As Tears Goes By»?
Эту песню мы записали в 1988 году, в то время она была частью нашего концертного репертуара. Нам казалось, что наш вариант очень отличался от оригинальных версий Марианны Фейтфулл и Rolling Stones середины 60-х годов, и обоснованно подходил в качестве песни Plenty. Мы решили сделать этот кавер, поскольку нам нравилось вневременное, гимническое качество песни Джаггера/Ричардса и, что более принципиально, поскольку мы понимали, что могли бы сделать с ней что-то новое.
Интересно, что корни Plenty растут из середины восьмидесятых, периода, который также недавно отметил Стивен Уилсон в альбоме To The Bone (времена поп-арта Гэбриэла, Tears For Fears, Blue Nile) – не является ли это примером синергии Уилсона/Боунесса?
Безусловно. Реюньон Plenty стартовал в январе 2016 года (новогодняя резолюция, которой мы все придерживались!) и в марте или апреле 2016 Стивен прислал мне демо-записи для альбома To The Bone и спросил мое мнение о них. Думаю, для нас обоих эти проекты представляли собой отправную точку.
Считаю, что наши новые альбомы стали реакцией на то, что было до них. Каждый из них сильнее раскрывает идеи предыдущих дисков, либо же полностью опровергает их. По неизвестным причинам думаю каждый из нас считал, что наши предыдущие работы пришли к своему логическому завершению. Он завершил альбом Hand.Cannot.Erase., ставший самым весомым и концептуальным диском, а я был в процессе завершения записи альбома Lost In The Ghost Light, который по моим ощущениям был логическим финалом того, к чему подводили фрагменты Abandoned Dancehall Dreams и Stupid Things That Mean The World. Тем не менее думаю, мы оба очень кропотливо подходим к своей работе, еще я думаю, у нас схожее инстинктивное ощущение, как и куда должна двигаться музыка. Мы оба можем создать сложные альбомы и неожиданно все поменять!
В пресс-релизе упоминалось о шестнадцати песнях плюс об одной новой. Как вы сокращали их количество до десяти песен для финального варианта альбома (памятуя из твоего блога, посвященного альбому no-man «Returning Jesus» о том, насколько ты строг в вопросе последовательности песен)?
Это было на удивление тяжело. Я отбраковал из альбома две полюбившихся мне песни, потому что для меня они не звучали в его контексте. Потом я включил песню, которую мы позабросили, и все это возымело смысл. Понадобилось несколько недель, чтобы привести все к итоговому варианту, и как только все встало на свои места, мы почувствовали, что будто так все и было изначально.
Я все еще верю в классическую структуру и хронометраж альбома, для меня 40-45 минут звучания диска до сих пор являются наилучшим вариантом. Это достаточно мало, чтобы позволить альбому затянуться, и достаточно много, чтобы раскрыть его замысел. Я, пожалуй, предпочту переслушать альбом, нежели испытать чувство изнурения от первого прослушивания. Альбомы времен CD и альбомы времен Spotify (которые могут состоять из двадцати песен) не для меня (или моей музыки).
Я думаю, что с учетом характера и настроения моей музыки, структурирование и аранжировка жизненно необходимы. В музыке очень легко переусердствовать, поэтому при компилировании альбомов я нахожусь в состоянии постоянных корректировок.
The Good Man – новая песня с сессий к записи альбома. У вас было намерение сочинить что-нибудь новое? И как появилась эта песня?
Она появилась из ниоткуда. Мы получали удовольствие от процесса записи, и эта песня просто появилась. В плане стихов я представлял ее как духовного преемника песни Never Needing и еще, тангенциально, в качестве определения самой группе. Преображение персонажей в песне было таким же, как и преображение группы. С перезаписью песен ощущалось некое плавное встраивание.
Забавно, как некоторые музыканты могут пересмотреть свое творчество тридцатилетней давности и не почувствовать связи с ним, вероятнее всего из-за смущения за свое прошлое (на ум приходят Marillion «тогда» и «сейчас», хотя можно понять, что Стив Х не испытывает аффинитета к стихам, написанным Фишем; еще есть Yes’ы Tull’ы, разменивающие по пятидесятому году карьеры, которые в турах выбирают для исполнения лишь музыку из первых десятилетий своего творчества ….), в общем, вопрос в том, есть ли в вашем прошлом творчестве слабые места и включен ли Plenty общую часть вашей музыкальной истории?
Да. Хотя до Plenty я входил в составы более музыкально сведущих и творчески интересных групп (особенно это касается Манчестерского проекта Still), Plenty была той группой, в которой я раскрылся как автор и поэт. Проект Plenty определенно вдохновил музыку, которую я стал сочинять потом. Я любил эти песни тогда, люблю их и сейчас. Моими единственными проблемами в тот период студийной работы и концертных выступлений были оцепенение и нехватка воздуха в груди, а мои вокальные способности в середине 80-х были ужасны (как я обычно это называю, я звучал как Скотт Уокер с двойной грыжей горла!).
Об альбоме no-man «Returning Jesus»
Что подтолкнуло на новую переработку именно этого альбома из бэк-каталога no-man?
Он всегда был в фаворитах как у группы, так и у слушателей, а издан был только на CD, что немного грустно в плане компоновки. Нам хотелось сделать достойное издание альбома и заинтересовать этим новую аудиторию.
В своем блоге ты очень подробно описывал вынашивание идей для альбома. Сложно представить, что некоторые песни написаны почти тридцать лет назад – ты упомянул, что Close Your Eyes в некотором роде появилась в конце 80-х. Вдохнуть жизнь в старые песни является типичным для работы под вывеской no-man?
Да. На некоторые песни ушли годы (например, Close Your Eyes, Lighthouse и Angel Gets Caught In The Beauty Trap), тогда как другие заняли минуты (например, Wherever There Is Light, Carolina Skeletons и все песни альбома Wild Opera). Desert Heart – песня, из которой получилась в итоге Close Your Eyes, была написана, когда Plenty еще оставалась моей основной группой. Думаю, у нас всегда находилась хорошая идея для завершения работы над чем бы то ни было, но если все затягивалось так же надолго, как Close Your Eyes, я начинал нервничать!
Еще ты упоминал о пересмотре структуры и последовательности. Это такое внутреннее недовольство – что никогда невозможно достичь правильной последовательности или баланса…?
В какой-то степени, хотя я считал, что в целом мы проделали достойную работу. Я всем доволен, даже несмотря на то, что песню Chelsea Cap (одну из моих любимых песен из материала RJ) пришлось сократить. В финале сформировалась правильная сбалансированность.
Ты также упоминал, что песня Close Your Eyes продолжает эволюционировать. Справедливо ли сказать это по отношению к подавляющему количеству музыкального материала, что записанная композиция — это просто ее вариант в момент записи и что она продолжает изменяться как живой организм?
В каком-то смысле безусловно да. Когда мы исполняли на концертах Close Your Eyes, Lighthouse и Days In The Trees, создавалось ощущение будто мы все еще дооформляли эти песни (чтобы они звучали лучше). Песни Days Turn Into Years, Housewives Hooked On Heroin и Time Travel In Texas продолжают меняться на концертах с моей сольной группой. Все эти примеры, думаю, могут появиться в качестве новых студийных вариантов.
В других случаях существующие студийные версии выглядят законченными: на ум приходят Wherever There Is Light, Carolina Skeletons, The Warm-Up Man Forever, Outside The Machine и Sing To Me.
Еще ты упоминал про треки, которые ты и Стивен начинали сочинять каждый индивидуально, а затем обменивались ими друг с другом (ты передал ему All That You Are, а он сочинил Slow It Down и передал тебе в работу). Выглядит в стиле работы Леннона-Маккартни – это было обычным делом для вас?
В самых первых демо-треках (альбом Speak) и начиная с альбома Wild Opera – да, определенно. Между этими альбомами (в основном во времена контракта с лейблом One Little Indian), я как правило сочинял исходя из минусовок, которые присылал мне Стивен, иногда я передавал ему готовые песни для создания аранжировок. Мы всегда сотрудничали на этапе продюсирования (в смысле, у каждого было право решающего голоса).
Альбом Wild Opera был гораздо более совместной работой, поскольку во время его записи мы работали в студии вместе. Returning Jesus появился таким же образом. Альбом Together We’re Stranger стал возвращением к истокам нашей совместной работы, когда Стивен мог прислать мне свои наработки, но у нас обоих было очень схожее видение чего мы хотим, так что по ощущениям от записи этот альбом такой же коллаборативный, как Wild Opera. За исключением песни Wherever There Is Light, альбом Schoolyard Ghosts создавался из песен, сочиненных мной.
Вопрос качества над количеством привел к решению не включать в альбом такие песни, как Darkroom и Chelsea Cap во благо выстроенной последовательности. Оценивая те события сейчас, было ли это правильным решением?
Абсолютно. Как я уже говорил, я убрал из альбома Plenty два своих любимых трека и добавил кое-что, возможно наименее любимое из всего альбома, но думаю из-за такой «жестокости» альбом только выиграл. Chelsea Cap и Walker особенные песни no-man, но без них альбомы звучали только лучше.
Хотя no-man в своей основе состоял из тебя и Стивена, в какой момент вы стали приглашать других музыкантов на запись и планировали ли вы специально кого вы хотите пригласить и что от них потребуется? (Это то, что сейчас выглядит естественно, то есть Иэн Андерсон делает свое дело на альбоме Lost In The Ghost Light…)
Очень рано. Даже на первых демо-записях мы приглашали других музыкантов. У нас играл человек на губной гармонике, Бен Коулмен на скрипке (позже он стал участником группы на несколько лет) и The Still Owl (Стюарт Благден – прим. stupidmax) на гитаре. Мы даже записали песню из демо-трека Колина Эдвина.
К записи дебютного альбома мы сотрудничали с Джансеном, Барбиери и Карном, а на альбоме Flowermouth – с Робертом Фриппом, Йеном Карром, Мэлом Коллинзом и другими приглашенными музыкантами.
Волнительно работать с людьми, чьим творчеством восхищаешься, но всегда это потому что они привносят в композицию что-то новое (и никогда не ради этого).
О совместной работе со Стивеном Уилсоном
Читая эссе Стефена Хамприса в делюкс-издании альбома To The Bone, я с интересом отметил, что ты состоял в небольшой фокус-группе лиц, которым Стивен присылал для прослушивания свои новые песни, как только их заканчивал. Будучи частью «консультационного процесса» можешь рассказать поподробнее о том, как это происходило и как ты считаешь из-за этого менялся альбом? (для справки, я считаю альбом фантастическим).
Стивен прислал мне демо-записи в марте или апреле 2016 года и хотел узнать выходит ли у него что-то новое, или он записывает еще один такой же альбом. Мне бы хотелось думать, что он присылал мне эти песни в надежде услышать в ответ честную оценку. Я послушал и указал ему на то, что посчитал отличным от его предыдущих работ, а также на то, что мне казалось повторяет его предыдущий альбом (и каким образом). Мой вывод сводился к тому, что ему стоит без оглядки следовать своим инстинктам и внутренним желаниям, поскольку я был убежден, что он поведет своих слушателей за собой, в каком бы направлении он ни направился. Хочется верить, что мои слова придали ему мужества для записи и опубликования песни Permanating :-)
Что бы Стивен ни делал, он делает это уверенно и с вниманием к деталям. Еще он честен в своей работе. Большая часть вдохновителей Plenty и To The Bone – это музыканты, увлечение которыми мы разделяли, когда началось наше сотрудничество в конце 80-х, у нас не было желания достичь вершин продаж, записывая музыку. В ранних no-man влияние поп-музыки было более явным, и это ощущение тоже было подлинным. Полагаю, мы оба верили в возможность в равной степени любить творчество Pink Floyd, Майлза Дэвиса, Стива Райха и Prefab Sprout (и многих, многих других).
Что касается выпущенного альбома To The Bone, я рад, что Стивен последовал своим инстинктам. Песня Song Of I потрясающе звучала и в демо, и в альбомном варианте.
Существует ли вероятность, что вы оба снова поработаете вместе над чем-нибудь новым?
Надеюсь на это и думаю, что да. Мы обсуждали возможность собраться вместе для нового альбома и тура, так что нам обоим это интересно.
И наконец, что еще в ближайших планах на год или около того?
Я надеюсь, что no-man! Помимо этого, я начал работу над новым сольным альбомом, который как мне кажется, представит несколько новых музыкальных перспектив, и Plenty продолжат перезаписывать старый материал. Еще за последние пару лет я в качестве приглашенного музыканта поучаствовал в записи вокала для Big Big Train, Banco De Gaia, Twelfth Night и Энтони Рейнольдса (Jack/Jaques).